1. Имя и Фамилия
Така-Мекадзути Нодзоми / Taka-Mekazuchi Nozomi

2. Возраст
21 год

3. Ранг/Страна
чуунин-нукэнин / бывшая страна Снега, ныне – страна Воды

4. Внешность
…Дитя снега. Первая ассоциация, возникающая в голове – и, пожалуй, единственно верное описание, чтобы создать нужное впечатление. Волосы чистого белого цвета; тёмно-синие, но такие прозрачные, будто хрустальные глаза; бледная кожа – вместе с этим, да и не только, снег, медленно падающий или танцующий в бешеном танце вокруг, кажется чем-то вполне естественным, нужным, необходимым. Несмотря на, казалось бы, своеобразную красоту отдельных чёрт, она совсем не выглядит кем-то притягательным, притягивающим к себе; лицо будто как-то искажено чем-то, не различимым обычным зрением, будто что-то словно заставляет отвернуться, но не смотреть, – слишком хрупко, слишком резко, слишком похоже на лишь рисунок художника, обладающего собственными понятиями о человеческом лице; не говоря уже о том, что число "двадцать один" кажется очень странным по отношению к возрасту, ибо максимум, на который выглядит это ещё фактически дитя - семнадцать. Это эфемерное, тонкое, непонятное чувство, присущее порой лишь наблюдательным или сильно эмоциональным людям, вроде бы не вызывается какими-то чертами, но общее впечатление создаётся не совсем то, какое хотелось бы; немного угловатые, неловкие и даже иногда нелепые от неуверенности жесты лишь усиливают впечатление – что-то хрупкое, снежное, легко ломаемое, но вместе с тем будто с каким-то пороком, невидимым, но присутствующим пятном на кристально белом полотне.
Хоть волосы Нодзоми и короткие, не достающие до плеч совсем, они достаточно густые и пышные, так, что словно образуют будто по-настоящему «снежную» шапку на голове, обрамляя кругловатое лицо с острым подбородком и слегка выпирающими скулами; особенно выделяются на лице большие, миндалевидной формы глаза, какого-то своего насыщенного, но одновременно прозрачного цвета -  практически единственная черта Нодзоми, не окрашенная в оттенок снега. Тонкие, такого же белого цвета брови слегка приподняты ближе к аккуратному и немного вздёрнутому носику, из-за чего на лице извечно создаётся печальное выражение лица: будто, даже когда Нодзоми мягко, ласково, широко или беззаботно улыбается, где-то во взгляде таится маленькая грустинка, невидимая, но одновременно затмевающая почти все прочие чувства, делая их практически нечитаемыми; словно что-то невесёлое вот-вот произойдёт или уже произошло – иногда она даже совсем не к месту чуть приоткрывает тонкие губы, будто словно что-то сказать, но нет – изо рта вырывается лишь привычный и частый тихий вздох.
Не слишком длинная, но немного тонкая шея – почти полностью скрыта за воротником; вряд ли многого стоит догадаться, что платье, имеющее роль основного предмета одежды, именно белого цвета. Неважно, какая на улице погода – Нодзоми всегда будет в таком платье, разницу составит лишь ткань – лёгкая и тонкая, если она находится где-нибудь в климате потеплее, или плотная, очень тёплая, стоит ей оказаться около родных мест или в месте с похожим климатом. И всегда этот её наряд выглядит одинаково: начинаясь от шеи, платье плотно облегает хрупкую фигурку до пояса и заканчивается на уровне коленок уже более свободно, чтобы ничто не мешало быстрому бегу и прочим тому подобным вещам. Длинные у платья и рукава – длиной лишь слегка накрывая тонкие, словно полупрозрачные кисти, расширяясь немного лишь к концу. Подобный наряд вряд ли входит в уже немного сложившееся стандарты шиноби, но Нодзоми никогда не откажется от своего любимого платья, каким бы неудобным оно ни было – да и в бою оно практически не мешает, если подумать, а в мирной жизни позволяет скрыть факт собственной бытности шиноби. Удобно.
Не считая бинтов, начинающихся примерно чуть ниже талии и продолжающихся почти до ступней, после платья идут лишь сандалии, также на почти невидимой из-за своей малости для случайного взора платформе. Как атрибут для защиты от пагубных для тонкой и бледной кожи солнечных лучей (а заодно и в какой-то мере оружие) – зонтик, в обычное время на ремешке болтающийся где-то за спиной. Иногда в качестве защиты от солнца Нодзоми поверх платья надевает длинный чёрный плащ – это ещё и очень даже «надобный» способ остаться незамеченной. Также к числу всевозможных ухищрений можно прибавить и, казалось бы, простой узор на зонте: три чёрных круглешка, узнаваемые как «луны», казалось бы, не обозначают ничего, но все они могут выполнять функции печатей; различаются они лишь какими-то очень древними и оттого нечитаемыми, но зато красивыми белыми иероглифами сверху.

5. Характер
Весёлая, отзывчивая, добрая, беззаботная, тихая, скромная, посему не слишком быстро «раскрывающаяся» даже в хорошей компании – подобные эпитеты применяли почти все, рассказывая своим друзьям о девочке, что гостила у них совсем недавно и «ещё более совсем» немного. Да, фактически она такой и являлась – мечтательная, ещё по сути девочка по характеру, с совершенно детсткой манерой поведения и такой же логикой: «Но почему ты не купил мне конфету? Ты же был в магазине! И у тебя были деньги! Ну и что, что они нужны тебе завтра? Я хочу конфету сегодня!» - один из примеров бывших когда-то давно отношений с родителями. Теперь, конечно, Нодзоми уважает старших и в подобном тоне к ним обращаться не станет; но сама эта логика «почему не мне?» осталась и изредка проявляет себя не с самой хорошей стороны; но уже – лишь ради шутки, секундной веры в то, что тебе ещё нет тех самых «шести с половиной».
Мечтательность – также та черта, которая проявляется как ни у кого ярко, заслоняя собой вагон и маленькую тележку обстоятельств. Когда, где, зачем не посмотри – раз в три минуты как самый максимум у девушки возникает задумчивое выражение лица, отстранённый взгляд и полный игнор окружающего мира, пока она блуждает по просторам своей собственной сказки. Нодзоми очень легко отвлекается, неспособна долго и внимательно слушать. Но, конечно, это правило «трёх минут» не распространяется на бой, если таковой возникает; тогда в силу вступает «обратная сторона медали» - высшая степень наблюдательности, расчётливый холодный ум, умение отключиться от эмоций, но никогда (и неизвестно, к сожалению или к счастью) – от нежелания убивать.
…Никогда человек не состоит из какой-то единственной, ярко выраженной черты характера, на фоне которой остальные мелки и незначительны. Душа – намного более сложная конструкция, в которой очень и очень многое остаётся неясным; она же никогда не бывает однообразной, перетекая из одного в другое, но никогда не останавливаясь на едином состоянии. Так же и у Нодзоми, которая будто незаметно разделяется на две части где-то посередине процесса углубления в собственную душу; внешне это – ребёнок, искренний, наивный и добрый. Внутри же всё далеко не так просто.
Да, она действительно категорически не хочет убивать, она старается помочь всем, кто попросит, она мечтает, мечтает и ещё раз мечтает. Но она – уже не ребёнок. Она выросла.
Понимание системы «взрослого» мира обошлось дорогой ценой собственной уже не такой устойчивой психики. Многочисленные вопросы, периоды страхов, когда темноты не боишься совсем-совсем, а вот заснуть… Кто знает, что там?.. Может быть, ты уже не проснёшься во второй раз?.. Может, ты исчезнешь в следующую секунду – и тебя не станет… А как это, когда тебя не станет? Неужели будет такой мир, где не будет тебя?.. Очень трудно найти баланс в собственной душе, ещё труднее его сохранить. Особенно когда во всех бедах – своих и чужих, во всех своих самых крохотных ошибках, в неловких движениях, в нечаянно-некрасивом смехе горячо и глубоко винишь только себя (а кого же ещё?..). Особенно когда живёшь в постоянном страхе, когда понимаешь, что ты – уже неисправимый параноик, который больше всего на свете боится страха раскрытия и последующего отправления в клан. Остаётся лишь одно – укрыть все страхи, беспокойства толстым слоем снега – спокойствия и откровенного пофигистского наплевательства. По-другому уже никак, иначе можно просто свихнуться, переживая все чувства сразу; а так наплевал – и спокоен, живи себе дальше.
Не последнее ни по следованию, ни по значению – ум. Наблюдательность, доходящая до дотошности. Нодзоми подмечает буквально всё и чаще всего трактует верно, даже располагая небольшим количеством информации. Мало что может ускользнуть от быстрого и внимательного взгляда, пусть и лицо остаётся по-прежнему беззаботным или надуто-обиженным, как карта ляжет. Может, кому-то покажется, что девочка не умеет скрывать яркие эмоции – но дело обстоит совсем наоборот. Скрыть вспышку гнева или настороженность – как снежок в метель кинуть. Просто, не прикладывая видимых усилий и незаметно.
Память относительно хороша – при желании девушка может вспомнить всё, что с ней происходило, начиная с пяти лет, а иногда даже и в более раннем возрасте; но вот со временным запоминанием большие проблемы. Она не помнит, что делала не то, что вчера – час назад. И это уже нормально. Смысл запоминать что-то, что не пригодится тебе после?.. А вот важная информация – надёжно, глубоко и накрепко, если кто-то не поставит её под сомнение и тем самым выбьет её из в корне отсутствующей уверенности, а там – и из сознания.

6. Биография
…Люди рождались и умирали, любили и ненавидели, - а снег был всегда.
Всегда он покрывал толстым слоем землю. Менялось его поведение, – спокойное, задумчивое, или же буйная метель, готовая поглотить слабого, - но он был вечен. С этим было бесполезно спорить, - примерно так же, как и с фактом собственного существования. Так же, как и с фактом существования подобного снежной пустыне места на земле – страны под общим названием «Юки».
…Солнце уже давно зашло, давно прошла полночь, а она всё не могла найти себе покоя. Что-то тянуло её туда – наружу, там, где вновь бушевала метель. Ни к чему хорошему это не привело – но то было лишь начало; будто само провидение не оставило её умирать, потерянной среди снежной пустыни, от холода и усталости, когда ноги уже отказались идти, а разум внезапно прояснился от каких-то собственных глубоких мыслей; будто некая сила Свыше с добротой посмотрела в её сторону.
Она очнулась в незнакомом доселе доме; но, всё же, это было лучше, чем так и лежать где-то «там», чувствуя, как холодный ветер забирает по кусочкам теплоту жизни. К тому же в этом доме оказался молодой человек приятной наружности и добрых «внутренностей», а заодно - и спаситель. Дальнейший ход развития событий был ясен, как морозное утро. Свадьбу решили играть уже на четвёртый месяц знакомства.
…Солнце уже давно зашло, давно прошла полночь… А он всё никак не мог успокоится, крепко сжимая в своей руке руку любимой. Лишь спустя два часа после того, как луна заняла свою высшую позицию на небе, на свет появилась новая жизнь. Споров касательно имени было много, но вскоре девочка стала зваться «Нодзоми», что означало – «надежда», надежда на Высшие силы, благодаря которой молодая пара была счастлива так, что казалось, будто их счастья хватит на весь мир.
Увы, мир думал совсем не так.
Впрочем, как бы ни думал мир, а для молодой семьи потекли счастливые деньки. Девочка росла довольно крепкой, так что болела не так часто, как подумали бы многие, поглядев на фигурку, которую, казалось, легко мог бы унести случайный порыв ветра. Родители дочурку любили безмерно и оберегали от всевозможных бед вроде сенбона, непонятно откуда взявшегося на полу. А руки у Нодзоми-чан были до блестящих вещичек длинные, поэтому приходилось постоянно активизироваться и куда-то бежать. Но это всё были мелочные хлопоты, которые заслуживают разве что ностальгической улыбки; настоящие события пошли уже после.
…Солнце уже давно зашло, давно прошла полночь, а беловолосая девочка всё сидела на подоконнике и задумчиво смотрела в окно, за коим медленно падал снег. В комнате было темно – родители давно спали, уложив Нодзоми ещё раньше, но та всё никак не могла убежать вприпрыжку наконец в царство Морфея, задумчиво прогревая пальцем на окне узоры, состоящие из каких-то нехитрых завитушек, объединённых в сложную систему «дерева». Завтра ей предстоял важный день… Но что он значил, девочка так и не поняла. Объяснения отца были долгими и путаными, включали в себя странные и довольно смешно звучащие слова – но ничего дельного выловить шестилетнему ребёнку не удалось. Оставалось лишь ждать…
День оказался воистину судьбоносным – символическое Начало пути, оно же «лекция о том, кто такие шиноби и с чем их едя… применяют». К счастью, сиё было объяснено словами попроще, чем на предыдущие сутки, потому информация была успешно обработана с соответствующими удивлением, радостью и некоторым беспокойством в нужных для этого местах, когда отец делал эффектную паузу и демонстрировал ужасно значительные жесты. И уже после этого начались тренировки. Долгие, напряжённые, выматывающие до того, что девочка довольно скоро научилась спать стоя – удобно, что ни говори.
Но увы, как бы не были тренировки интересны и увлекательны – это была рутина, серая и скучная, да ещё и отбирающая все силы. Всё чаще Нодзоми начинала дуться и капризничать, но долго выёживаться не удалось – отец, как оказалось, взялся за воспитание дочери основательно, проявив невиданную доселе строгость. Поудивлявшись и всё равно немного подувшись, девочка вскоре привыкла, но мысли о том, что всё это скучно и неинтересно, оставить не могла. Начальные основы управления чакры, многочисленные лекции о видах дзюцу, о стихиях, о клановом геноме, - от такого не захочется сидеть, раскрыв рот, разве что на первых порах, но не тогда, когда слышишь нечто подобное сотни раз… В любом случае, отец может и был не слишком хорошим учителем, но тренером – вполне. Так, в десять лет Нодзоми уже умело манипулировала природной стихией ветра, хоть и тяжело пыхтя, но вполне успешно разрезая сугроб на туннельчики «для трямбиков», и могла применить геном – чакру льда, подолгу сидя на крыльце дома в особенно тихую погоду и пытаясь создать из воды в чашке лёд прежде, чем она замёрзнет сама от низкой температуры дома.
И, спустя год – первая выученная техника. Осознание того, что она наконец-то умеет то, что намного выше простого управления чакры (увы, намного – лишь в представлении самой девочки, ибо дзюцу на самом этом простейшем управлении и базировалось), было, несомненно, приятным и жизнеутверждающим. Только вот чувствовала Нодзоми, что и в этом счастье кроется подвох – а так оно и оказалось, ибо тренировки стали ещё труднее, ещё хуже. Оставалось только выть на луну посреди снегов аки голодный волк, но изменить уже ничего было нельзя.
Вот таким образом в девочке начали постепенно развиваться сомнения. Зачем она зверски устаёт каждый день так, что играть уже нет никаких сил?.. Чтобы преследовать цели клана? Чтобы убивать людей?.. Забирать чужие жизни не очень-то хотелось, так что этот вопрос отметался. Какое-нибудь прибыльное занятие можно было найти и вне бытия шиноби – откуда бы иначе взялись те же даймё?.. Значит, копать нужно было в другом направлении. Но чем больше размышляла Нодзоми, тем больше запутывалась в собственных мыслях. К родителям было подходить бесполезно – уже двенадцатилетняя девочка прекрасно это понимала. Приходилось вновь и вновь ходить вокруг да около, отнимая у себя самой время на драгоценный сон. Как результат, тренировки пошли медленнее – девочка едва не засыпала и валилась с ног от усталости ещё до того, как солнце заходило за горизонт, что было по меньшей мере странным. Но отца, похоже, это совсем не волновало.
Главе клана Така-Мекадзути нужны были сильные шиноби. Лучше шиноби – больший шанс выжить, для начала, а там уже идут и деньги, и власть, и прочие вещи, приятно греющие сердце практически всему человечеству. Так что послабления делать категорически воспретилось – «Она же просто капризничает». А отец шёл у главы, как и полагалось, на поводу – слишком большие перспективы ему рисовались в воображении, хотя Нодзоми определённо не выглядела гениальной, особо сильной или одарённой девочкой. Так, посредственный генин, который еле-еле недавно сдал экзамен на сиё не слишком гордое звание. А ещё – спустя два года – и недавно совершил своё первое убийство.
Росло непонимание, за ним вслед появилось и разочарование – а там и раздражение, гнев, ненависть. Замкнутая цепь, которая вскоре могла породить ещё одну; но до этого было ещё далеко, к тому моменту, как ненависть стала окончательно оформившимся чувством, Нодзоми было уже шестнадцать. Прошёл экзамен на чуунина, который удалось сдать лишь в третий раз. Раз за разом проходили неоднократные скандалы отца, когда тот просто орал на дочь из-за её усталости, неспособности выучить технику быстрее, чем «прочие» ниндзя её возраста. Та лишь переносила это, стоя с низко опущенной головой, да и довольно часто – на коленях, изображая всем своим видом картину глубокого раскаяния. Плач в подушку стал уже давно чем-то обыденным. Мать пыталась что-то сделать, но вскоре перестала; муж начал пить, а рука у него была тяжёлой; да и попытки эти все были только для вида, ибо то, что её дочь «практически недееспособна» (хотя фактически уровень-то был довольно хорош, но кому в наше время нужны стандарты) в самом начале, казалось чем-то недостойным, позорным. Сказка закончилась, счастливая семья превратилась в деспотичное управление. Это просто не могло пройти и не оставить следа на ещё детской психике; уже почти девушка решительно отказалась поверить в суровую реальность и ушла в собственный мир, мир сказок, мир, где все были счастливы, где их семья была по-прежнему крепкой и любящей. Частые отстранённые взгляды, полный уход в свой мир, неимоверная мечтательность и последующая за ней замкнутость от собственных родителей – и лишь одна сторона медали. Будто Нодзоми отражалась в кривом зеркале; это точно была она – и одновременно не одна. Несмотря ни на что весёлый и беззаботный ребёнок стал потихоньку искажаться; ребячество осталось как «снаружи», так и «внутри», но уже – лишь частично. Ум, проницательность, да и умение оказаться в нужное время в нужном месте незамеченной, всё это сыграло с психикой девочки злую шутку. Она будто быстро, немного кривовато, рывками, но всё же выросла, стала понимать многое; но – внешне не было заметно ничего. Теперь ум и опущенная ниже некуда самооценка прятались за показательной беззаботностью, проницательность – за наивностью; невероятная по силе «захвата внимания» мечтательность – за детсткой задумчивостью; частый иронический или даже с долей сарказма скептицизм – за фразочки с долей лёгкой шутки. Все, даже самые что ни на есть противоположные черты переплетались между собой и не могли существовать друг без друга; и нельзя было сказать, какие из них фальшивые – да и есть ли они?.. Да и… Кто она такая вообще?.. Неудачница?.. Куноичи, которая «даже не в состоянии освоить ни одной нормальной техники» (под которой подразумевалось дзюцу не меньше ранга А)?.. Человек или просто кусок мяса со вставками из костей, мышц, нервов и прочих неприглядных вещей?.. Она – это здесь и сейчас, или она – это навечно?.. А кем она была до, неужели тоже убийцей?.. Нет, она не могла быть убийцей в прошлой жизни; она не могла легко перенести подобное и в этой. Но вопрос по-прежнему оставался открытым, все вопросы – и ни одного ответа. Это было невыносимо – продолжать жить так дальше все эти годы, вплоть до собственного двадцатилетия. Лишь один лучик в конце туннеля в этом гигантском сугробе давал надежду.
«Фуутон!.. Хаякаса но дзюцу!..»
Стремительный рывок – паника на лице и невероятное напряжение внутри – оглушительная «звуковая атака» и ликование, несравнимое ни с чем подобным ранее – последний взгляд назад и слёзы, ни одна из которых не успела прокатиться по щеке.
Свой побег Нодзоми планировала давно. В зонтик были запечатаны необходимые вещи, рассчитан маршрут, предполагаемое место и траектория «нечаянно» весьма и весьма мощного порыва ветра  – основной упор был на то, чтобы улететь «за бугор» - ледяной выступ, за которым шла, как казалось, бездонная пропасть. Ночными вылазками эта верхняя часть этой пропасти была предельно осторожно исследована, пещера в ней – обнаружена, способ скрыться и остаться незамеченной – найден. Оставалось лишь в нужный момент вложить в ниндзюцу все силы, которые только имелись в наличии, да крепко держаться за любимый зонтик – подарок матери на десятилетие.
Дальнейшая судьба «любимого» семейства оставалась неизвестной. Выбраться из страны Снега оказалось трудно – будто она не хотела отпускать одну из своих дочерей и всеми силами пыталась ей помешать, устраивая постоянные метели, в период которых приходилось либо отсиживаться в мелких деревушках, либо просто брести дальше – другого выхода не было. Останавливаться же и устраивать себе временное укрытие в снегу Нодзоми запрещала самой себе: нельзя оставлять следы, нельзя останавливаться, а то поймают – и пиши пропало. И, как бы не уставало тело, как бы близко не подлетала на крыльях ветра сама Смерть, скольких бы нервов не пришлось бы потратить на то, чтобы схорониться от блуждающих огоньков или подозрительных звуков, каждый из которых мог оказаться одним ищущих её людей, - в сердце поселилась постоянная радость оттого, что она теперь свободна. Свободна - и вправе сама перекраивать свою судьбу, не завися ни от кого.
Дальнейший маршрут пролегал вдоль страны Молний и вплоть до моря. Не бывая ранее нигде, кроме родной страны, девочка резко затормозила в своём продвижении; останавливалась в каждом попавшемся по дороге поселении и жила там по несколько недель. Люди Молнии были… Просто другими. Они мыслили по-другому, жили по-другому, у них были другие традиции, другие обычаи… Это не могло не волновать воображение – сколько в мире стран, и все они – разные!.. Постепенно девочка наконец выросла и внешне – распрямила плечи, изменила походку, какую-то часть поведения и тому подобное, узнала, что такое дружба и настоящая любовь, человеческая доброта к незнакомому человеку, кажущийся чем-то невероятным подарок от торговца – деревянный меч – «просто за красивые глаза», – за какой-то год она фактически прожила целую жизнь, яркую, совсем непохожую на ту, что была ранее, мгновенно забывая обо всех неприятностях, неудобствах, стычках и страхах. Осталась лишь какая-то непонятная, глухая тоска по родной снежной пустыне, но о возвращении не было и мысли. Продолжая путешествовать подобным кочевым образом, по пути перехватывая понемножку знаний у тех, кто ими обладал (в том числе и навыками шиноби вроде управления мечом), Нодзоми добралась и до моря – а там, по наводке и при помощи местных торговцев, перебралась в страну Воды, чтобы продолжить странствия.

7. Элемент/Техники
Владеет в какой-то приличной степени кеккей-генкаем клана Така-Мекадзути – Льдом;
Отличное владение природной чакрой Ветра – как вытекающее из этого, умение проводить её сквозь оружие – меч и зонтик, из-за чего оба становятся необычайно острыми, особенно – последний, на верхушке которого красуется нечто, напоминающее утолщённый, но всё так же острый сенбон;
Начальные навыки управления деревянным мечом (в стиле «сейчас-дам-по-башке-но-дзюцу»);
Некоторые уловки с зонтиком – как самая распространённая, простой удар по ближнему своему сложенным зонтиком («дурь выбивать»), как самая полезная – защита раскрытым зонтиком от оружия.

Ну не знаю, не знаю, как «хьёутон» по-английски пишется. И с рангами у меня немножко проблемы.

Hyouton: Hoshiboshi no jutsu – единственное дзюцу кланового кеккей-генкая в арсенале Нодзоми; состоит в том, что использующий, концентрируя в руках чакру Льда, примерно за секунду создаёт две-три штуки сюрикенов, не уступающих по размерам, прочности и нанесённому урону обычным.
Ранг: D

Fuuton: Daitoppa no jutsu – вызов использующим порыва ветра. Дзюцу имеет три различные вариации:
первая – ветер образуется в ладонях, где скапливается в достаточном количестве чакра и превращается в Ветер; урон от такого дзюцу небольшой – лишь до сравнительно глубоких ран, и то лишь при ближнем расстоянии, иначе острый, но небольшой поток воздуха просто не долетит.
вторая – использующий выдувает из лёгких поток воздуха. Такой поток будет уже несколько мощнее и иметь бОльшую площадь поражения, но урон не слишком большой из-за того, что ветер быстро «рассеивается» и теряет точность и направленность.
третья – использование атмосферного воздуха, «распыляя» в него чакру. При сильной концентрации может возникнуть мощный порыв ветра, сметающий на своём пути практически всё, вплоть до не слишком крепких природных препятствий.
Ранги: С, C, B

Fuuton: Fuuda no jutsu – использующий концентрирует чакру в ладонях, преобразовывая её в стихию Ветра, и наносит удар «в пустоту», в сторону своего противника. В результате довольно сильный и чётко направленный порыв ветра будто становится «продолжением» руки; способен оттолкнуть противника на несколько метров. Используется в основном чтобы сбить с толку, места и помешать выполнению какой-либо гадости.
Ранг: С

Fuuton: Hayasaka no jutsu – некая, видимо, когда-то давно модифицированная Дайтоппа, приспособленная для Нодзоми и не требующая больших затрат чакры: мощный, но «узкий» порыв ветра направляется прямо в открытый зонтик, в результате чего девушку резко сдёргивает с места и относит на пять-семь метров – в длину или в высоту, как фантазия поведёт. Техника чаще всего используется для быстрого и небольшого перемещения с целью увернуться. При особых ситуациях перемещение может достигать тридцати метров, но в таком случае нужно: а) вложить в дзюцу все силы, а значит – и сосредоточиться на несколько секунд, что в бою почти нереально; б) крепко держаться за зонтик и молиться, чтобы он не сломался от мощного порыва.
Ранги: С, В

Fuuton: Senshi – защитное дзюцу, заключающееся в том, что использующий концентрирует чакру Ветра в руках и «придаёт» ей форму щита; подобное дзюцу способно выдержать ниндзюцу-атаки того же уровня. Может использоваться вместе с зонтиком – тогда защита от атак немного поднимается, максимум - на уровень выше.
Ранг: С

8. Инвентарь
Собственно, зонтик – белого цвета, сделан из металла и по голове бьёт очень хорошо, в смысле очень крепкий и способен не сломаться даже от сильных порывов ветра. На себе имеет три печати:
1-я – носит в себе деревянный меч. Извлекается при помощи капли крови.
2-я – плащ, запасные платье, сандалии, бинты, на всякий пожарный.
3-я – сухой паёк и всякая съедобная мелочь, для странствий от деревни к деревне.

9. Средства связи
ICQ 587-671-656

10. Пробный пост

Раз-два-три, раз-два-три…
Если бы кто-нибудь из местных жителей подошёл сюда именно в этот момент, то его реакция на внешний мир вряд ли была той же, что и минуту назад: по всему пляжу, кружась, шустро носилось белое пятно, изредка взмахивая какой-то длинной штукой. Одни бы покрутили пальцем у виска, другие просто хмыкнули и забыли, третьи – проводили взглядом и тоже забыли, четвёртые – окликнули… Сколько бы не говорилось о различных типах людей и присущих им качествах, всё-таки они всё равно были разные и непохожие друг на друга. Сколько людей, столько и реакций. Впрочем, ей-то что?..
Устав-таки, Нодзоми с широкой улыбкой плюхнулась прямо на песок, воткнув зонтик в песок и опёршись на него левой рукой. Случайно услышанная сегодня мелодия не выходила из головы, заставляя вновь вставать и кружиться, напевая её себе под нос. Разумеется, её реальность была не простым и немного грязным пляжем – бал, знатные верхушки стран, роскошь!.. А она, конечно, была звездой. Самой-самой красивой, самой-самой богатой, которую пригласил на танец тоже самый-самый. А на голове – обязательно корона и обязательно с тем красивым синим камнем, который она видела у продавца ценностями вчера.
Окончательно улёгшись на тёплый песок, недо-куноичи задумчиво глянула вверх. Брови тут же поползли в том же направлении, разве что в своей плоскости. Неба увидеть совсем не представлялось возможным без… Как его… «Доудзюцу», что ли… Без всюдопроникающихивсёвидящих глаз, короче.
- Опять туман…
Удивляться особо не стоило – в стране Воды туманы вообще были обыденным явлением. Проблема заключалась лишь в том, что «всего лишь минуту назад» наверху из паров воды были лишь облака.
Брови поползли обратно на своё законное место, заодно и чуть ниже, а лицо приобрело немного иронично-скептическое выражение. Одного логического вывода было достаточно, чтобы понять, что она опять увлеклась собственными фантазиями. Наверное, я и умру так же. Задумавшись и не заметив чего-то опасного. А впрочем, что же в этом плохого?..
Кое-как поднявшись и отряхнув платье от песка, взяв зонтик за ручку и задумчиво осмотрев его кончик – не притупился ли?.., Нодзоми беззаботно улыбнулась, развернулась и вприпрыжку направилась туда, где утром, по крайней мере, стояла деревушка – её очередное временное место жительства. Как бы между прочим перебирая в руках зонтик, она кинула быстрый взгляд вправо – и тут же раскрыла свой любимый предмет, таскаемый уже седьмой год кряду. Металл звякнул о металл, и кунай свалился в песок.
- Кто здесь?..
Голос звучал тихо и робко; выражение лица было самым что ни на есть непонятливо-испуганным, разве что с извечной долей грусти; но внутренне девушка насторожилась и сосредоточилась, вылавливая и анализируя все посторонние звуки.
- Кто здесь?
В этот раз вопрос прозвучал громче; в голосе появились нотки словно «прикрытого» страха. Неужели кто-то из Снега?.. Чёрт! Нужно быстрее разобраться в ситуации. Чёрт-чёрт-чёрт… Ну же, покажись, кто-ты-там… Вот же я дура, ксо… Расслабилась… Мне же нельзя расслабляться, нельзя!..

Отредактировано Nozomi (2009-05-24 19:32:21)